Пилипенко С. А. К вопросу о выделении монголо-тянь-шаньской разновидности женского головного убора средневековых монголов «бокка»
Пилипенко С. А. К вопросу о выделении монголо-тянь-шаньской разновидности женского головного убора средневековых монголов «бокка» // Алтае-Саянская горная страна и история освоения ее кочевниками: сборник научных трудов / отв. ред. В.В. Невинский, А.А. Тишкин. – Барнаул : Изд-во Алт. ун-та, 2007.
При археологическом исследовании памятника Телеутский Взвоз-I в Лесостепном Алтае были раскопаны курганы монгольского времени, в которых найдены остатки берестяных изделий, атрибутированные как части женских головных уборов (Тишкин А.А., Горбунов В.В., Казаков А.А., 2002, с. 95). Анализ археологических материалов Алтая и сопредельных территорий позволил нам выделить томско-алтайский вариант бокки с воронкообразным навершием (Пилипенко С.А., 2003, с. 156—162).
Автором на основе выделенных материалов была выполнена реконструкция бокки в натуральную величину с целью проверки смонтированной конструкции.
В ходе эксперимента были выяснены некоторые нюансы, позволяющие уточнить систему устойчивости головного убора (Тишкин А.А., Пилипенко С.А., 2003, с. 233).
А.А. Тишкиным (2003, с. 75—78) были обобщены основные археологические, письменные и изобразительные свидетельства о женских головных уборах монгольского времени: «Что позволит приступить к развернутому исследованию проблемы в различных направлениях от фиксации данных до детальной реконструкции конкретных женских головных уборов…»
Изучение конструктивных составляющих берестяных наверший, найденных на Алтае и Томской области, позволило выделить основные детали: берестяные конус, воронкообразное навершие и овальную крышку.
Накопившиеся за последние годы археологические материалы с территории Монголии и Киргизии позволяют нам рассмотреть вопрос о выделении еще одного региона бытования одной из разновидностей бокк.
С территории Монголии происходит замечательное изображение женщины-монголки в бокке, сделанный тушью на скале у подножья гор Богдо-Уул (Окладников А.П., 1962, с. 70—72) (рис. 1.—1). На рисунке женщина в бокке с высоким навершием и прутиком на крышке.
При исследовании Кара-Корума экспедицией В.Е. Киселева в нижних слоях была найдена шелковая шапочка — основа бокки. На шапочке были выявлены две
группы завязок. По мнению В.Е. Киселева (1965, с. 289—290), первая пара завязок завязывалась на затылке бантом, а вторая под подбородком. К сожалению, никто
из исследователей бокк не обратил на эту находку внимания.
Из кратких описаний В.Е. Ларичева об экспедиции в Монголию сообщается, что во время экспедиции В.В. Волковым в женском погребении были найдены остатки
трубки основы от бокки (Ларичев В.Е., 1968, с. 262—263).
В 1986 г. монгольский археолог Лхагвасурэн Хоголбоон нашел детали бокк в Алтан Сандал. Несколько деталей бокк были найдены в 1988 г. археологом Г. Мэнэсом в Восточной Монголии. Авторы раскопок насчитывают до десяти отдельных
—129—
Рис. 1. 1 — рисунок тушью из Богдо-Уул; 2 — портрет юаньской императрицы; 3 — бокка с табризской миниатюры; 4 — бокка из Увека; 5 — берестяные ромбики; 6 — крестовина-основание; 7 — розетка под прутик; 8 — покрой берестяной части бокки из Тянь-Шаня; 9 — берестяная часть бокки из Тянь-Шаня; 10 — реконструкция бокки из района Тянь-Шаня (по К.Ш. Табалдиеву)
—130—
частей бокк, выделяя из них только берестяной конус. Длина конусов достигает 70 см (Табалдиев К.Ш., 1996, с. 133). Д. Баяр при исследовании монгольских каменных в Восточной Монголии изваяний выделил две разновидности головных уборов монгольских женщин. Первая: «…упомянутый головной убор состоял из двух основных деталей — вертикально стоящей верхушки, которая имеет форму расширяющейся к верху трубы, и основной части, или собственно шапки, плотно облегающей голову, с широким назатыльником, спускающимся на плечи. Непременная часть этих головных уборов — подвески в виде соединенных ромбов, прикрепленных к височной части шапочек. Д. Баяр выделил еще одну разновидность бокк с ромбовидными подвесками, но без берестяного навершия, с плоской верхушкой (Баяр Д., 1991, с. 12). К сожалению, с территории Китая археологических находок бокк пока нам не известно. Но в «запретном городе» в бывшем императорском дворце в Пекине хранятся изображения 26 портретов императриц Юаньской династии с изображениями головных уборов (рис. 1.-2), покрытых шелком, бисером с обильными височными подвесками (Вяткина К.В., 1960, с. 199). Также надо отметить изображения монгольских бокк из сочинений Рашид ад Дина, выполненных в столице Ильханов в городе Табриз и датированных XIII—XIV вв. (рис. 1.—3) (Филипс Э.Д., 2003, рис. 4.—31—32). Бокки на табризских миниатюрах — с различными навершиями. Имеются и аналогичные описанным выше бокки с расширенным вверху конусом. При исследовании на Тянь-Шане погребений монгольского времени К.Ш. Табалдиевым (1996, с. 132—134) были обнаружены берестяные остатки бокк в пяти женских погребениях трех разных могильников. Некоторые из них позволили реконструировать внешний вид боки, бытовавшей в этом районе (Anke B., Moskalev M.I., Soltobaev O.A., Tabaldiev K.S., 1997).
В связи с рассматривающимся вопросом материалы из района Тянь-Шаня для нас являются базовыми. Приведем их краткое описание. Бокки из Притянь-Шанья состоят из нескольких деталей: берестяного конуса-основы (более низкого и широкого в отличие от подобной деталей бокк Поволжья (Мыськов Е.П., 1995, с. 36–43) и томско-алтайской разновидности бокк (Пилипенко С.А., 2003, с. 156—162)); к нему крепится высокое берестяное навершие, состоящее из двух или четырех крупных деталей (рис. 1.—8—9), боковые края которых загибались с продольной стороны и накладывались на незагнутый край аналогичной детали. Каждая из деталей расширялась кверху. После сшивания деталей получалось капителеобразное навершие. Сверху оно закрывалось квадратной берестяной пластиной с отогнутыми вниз краями, за которые пластина крепилась к берестяному навершию. Крышка сама по себе несла самостоятельную функцию — основания для крепления крестовины под плюмаж. Крестовина состояла из двух частей: деревянной и металлической. Деревянная часть состояла из крест-накрест соединенных плашек с отверстием для штифта (рис. 1.—6). Размер плашек крестовины зависел от формы и размера берестяной двухслойной крышки. Крестовина помещалась под берестяную пластину, через центр крестовины проходил короткий штифт, на который сверху накладывалась круглая деревянная контрпластина. После чего к штифту крепилась металлическая декоративная розетка с втулкой для небольшого прутика (рис. 1.—7). Прутик или
—131—
палочка, судя по письменным источникам, был длиной в локоть, т.е. примерно 25—35 см, к которому крепился плюмаж (рис. 1.—10). Аналогичные прутики были зафиксированы в Поволжье в 1913 г. А. Кротковым в Увеке (рис. 1.—4) (Федоров-Давыдов Г.А., 1966, с. 36—37) и в 1935 г. П.С. Рыковым в урочище Три брата (Гарустович Г.Н., Ракушин А.И., Ялинов А.Ф., 1998, с. 165).
Гильом де Рубрук так описал бокку (1997, с. 98–99): «…это украшение круглое и большое, длиной оно в локоть и более, а вверху четырехугольное, как капитель колонны. …В середине над полями капители они ставят прутик из стебельков…». Все детали покрывались шелком и расшивались бисером. Сам прутик покрывался шелком и перьями.
Берестяная часть, судя по графической реконструкции К.Ш. Табалдиева (рис. 1.—10), крепилась к тканой основе неопределенной формы, к височным частям которой крепились берестяные ромбические подвески. Совершенно оправданно они интерпретированы как часть украшения головного убора с опорой на материалы Д. Баяра, китайские портреты из «Запретного города» и письменные источники средневековых путешественников. Однако проведенные нами эксперименты по моделированию бокк в натуральную величину на основе материалов Алтая и Поволжья (Тишкин А.А., Пилипенко С.А., 2003, с. 233) не позволяют согласиться с некоторыми деталями этой реконструкции. Имевшихся в распоряжении К.Ш. Табалдиева материалов вполне было достаточно, чтобы реконструировать форму тканой шапочки-основы, к которой крепились берестяные детали навершия и берестяные ромбики. Без учета этого и нижеописанных факторов рассматриваемая реконструкция получилась нефункциональной. Нельзя согласиться с мнением К.Ш. Табалдиева о декоративной функции берестяных ромбиков. Так, на тех же портретах юаньских императриц прекрасно видно (рис. 1.—2, 5), что ромбовидные пластинки пришиты к лентам, идущим от висков под подбородок. Являясь таким образом не подвесками, а украшением вполне функциональных завязок, которые фиксируют бокку на голове по вертикали, что также хорошо видно на табризских миниатюрах (рис. 1.—3). В то время как боковые клапаны завязывались на затылке, как это отмечал В.Е. Киселёв (1965, с. 289—290).
По тем же табризским миниатюрам видно, что берестяные пластинки могут иметь и форму цветка. Интересно сообщение даосского монаха Чан Чуня (начало XIII в.): «Замужние женщины надевают на голову бересту, фута в два вышины и весьма часто накрывают сверху черной шерстяной фатой, а богатые женщины — красной сырцовой тафтой… Они весьма боятся, чтобы кто-нибудь неосторожно не натолкнулся на эти шапки, и входят в юрты или выходят из них, нагнувшись вниз и задом» (Си Ю Ци, 1995, с. 300).
Подводя итоги, на основе совокупности археологических, изобразительных и письменных источников мы можем констатировать факт бытования бокки с капителеобразным навершием на территории Монголии, Тянь-Шаня, севера Китая и в районе южного Кавказа (государство ильханов) на рубеже XIII—XIV вв. Предлагаем назвать эту разновидность по частоте пересечения различных видов источников монголо-тянь-шаньской.
—132—
Дальнейшее изучение этого вопроса поможет разделить собственно монгольские и не монгольские шапки из общего массива головных уборов, автоматически отнесенных рядом археологов к «боккам», а также о роли бокк в монгольском обществе периода монгольского домината.
—133—
Тишкин А.А., Горбунов В.В., Казаков А.А. Курганный могильник Телеутский Взвоз-I и культура населения Лесостепного Алтая в монгольское время. Барнаул: Изд-во Алт. ун-та, 2002. 276 с.
Пилипенко С.А. Монгольский головной убор из могильника Басандайка // Исторический опыт хозяйственного и культурного освоения Западной Сибири. Барнаул: Изд-во Алт. ун-та, 2003. Кн. 1. С. 156–162.
Тишкин А.А., Пилипенко С.А. Опыт реконструкции женских головных уборов монгольского времени // V Конгресс этнографов и антропологов России. Омск, 2003. С. 45.
Окладников А.П. Древнемонгольский портрет, надписи и рисунки на скале у подножья горы Богдо-Улла // Монгольский археологический сборник. М.: Изд-во АН СССР, 1962. С. 70–72.
Киселев В.Е. Ткани // Древнемонгольские города. М.: Изд-во АН СССР, 1965. С. 289–290.
Ларичев В.Е. Азия далекая и таинственная: (Очерки путешествий. За древностями по Монголии). Новосибирск: Наука, 1968. С. 262–263.
Табалдиев К. Ш. Курганы средневековых кочевых племен Тянь-Шаня. Бешкек: Айбек, 1996. 256 с.
Баяр Д. Каменные изваяния Восточной Монголии: Автореф. дис. … канд. ист. наук. Улан-Батор, 1991.
Вяткина К.В. Монголы монгольской народной республики // Восточно-Азиатский этнографический сборник. М; Л.: Изд-во АН СССР, 1960. С. 159–186.
Филлипс Э.Д. Монголы. Основатели империи Великих ханов. М.: Центрполиграф, 2003. 174 с.
Anke B., Moskalev M.I., Soltobaev O.A., Tabaldiev K.S. Ausgrabungen auf dem Graberfeld von Suttu – Bulak, Raj. Kockorka, Kyrgystan // Eurasia Antiqua: Zeitschrift fur Archaologie Eurasiens.Berlin: Band 3, 1997. S. 513–570.
Мыськов Е.П. О некоторых типах головных уборов населения Золотой Орды // Российская археология. 1995. №2. С. 36–43.
Федоров-Давыдов Г.А. Кочевники Восточной Европы под властью золотоордынских ханов: Археологические памятники. М.: Изд-во Моск. ун-та, 1966. 274 с.
Гарустович Г.Н., Ракушин А.И., Ялинов А.Ф. Средневековые кочевники Поволжья (конца IX–XV века). Уфа: Гилем, 1998. 165 с.
Гильом де Рубрук. Путешествие в Восточные страны // История монголов. М.: Мысль, 1997.С. 98–99.
Тишкин А.А., Пилипенко С.А. Опыт реконструкции женских головных уборов монгольского времени // V Конгресс этнографов и антропологов России. Омск, 2003. С. 45.
Си Ю Цзы, или Описание путешествия даосского монаха Чан Чуня на Запад // Пустыня Татарии: Альманах «Арабески истории». М.: Изд-во ДИ ДИК, 1995. Вып. 2. С. 280–379.